В первых числах мая 1945 года вместе с комендантом Берлина генерал-полковником Н. Э. Берзариным мы ехали на машине по городу. Утро выдалось теплое и солнечное. В голубом небе ни облачка. На деревьях распустились нежно-зеленые листочки. Резко контрастировала с безмятежной природой картина разрушенного Берлина. Кругом развалины, развалины... Они казались бесконечными. Разбитые и взорванные мосты, опрокинутые столбы, зияющие пустотой окна дымящихся зданий, обгоревшие танки и автомашины. И всюду трупы вражеских солдат, лошадей. Поверженная фашистская столица имела мрачный вид.

Автомашина медленно продвигалась к центру: мешали завалы, неразобранные баррикады, разбитая техника. На многих улицах шла расчистка проезжей части. Советские воинские подразделения работали дружно, с настроением. Слышались смех, шутки. Особенно часто встречались саперы с миноискателями. Они осторожно, метр за метром, «прощупывали» подходы к бывшим узлам сопротивления, проверяли здания, снимали мины и заграждения. В некоторых местах разбирали завалы и жители города. Они работали молча, передавая по цепочке кирпичи и обломки. В большинстве своем это были женщины и старики.

Николай Эрастович, повернувшись ко мне, сказал:

— Как безжалостно прошлась колесница войны по земле. За все четыре года я так и не смог привыкнуть к разрушениям, к слезам и трупам ни на нашей земле, ни на вражеской. Долго еще людям разбирать руины, передавая вот так кирпичи из рук в руки.

— Что и говорить, работа по восстановлению предстоит огромная. Но она, пожалуй, для немцев будет не самой тяжелой, не самой сложной.

— Почему? Что ты имеешь в виду?

— Дорогу, — ответил я, — дорогу к новому завтра Германии. Как перестроить скорее сознание и психологию немцев после стольких лет влияния фашистской идеологии? Вот в чем вопрос. Это посложнее, чем отстроить город.

— А вот так же, по кирпичику, из рук в руки, уж если мы начали говорить аллегориями, — сказал командарм. — Здоровые силы в немецком народе есть. Они, как ростки, придавленные обломками. Этим силам, этим росткам надо только помочь. Главное-то уже сделано: фашизм раздавлен.

Снова остановка: улицу перегородил опрокинутый искореженный трамвай. Подошел танк с повернутой назад башней и, упершись лобовой броней в днище вагона, начал медленно сдвигать его в сторону. Гусеницы с лязгом стучали по брусчатке, снопом сыпались искры...

Наш разговор продолжался.

— С приездом группы Ульбрихта, надо полагать, решение ближайшей задачи — создание органов самоуправления ускорится.

— Да, у меня сложилось впечатление, что он человек энергичный, — ответил командарм. — Кстати, как обстоит дело с подбором кандидатур в берлинский магистрат?

— Этим вплотную занимаются члены группы Ульбрихта.

— Федор Ефимович, коменданты районов еще не закончили проверку состояния коммунального хозяйства города

— Еще нет. Но предварительные данные обнадеживают. Например, водопроводные станции, ряд электростанций и трамвайных подстанций можно будет восстановить в ближайшие дни.

— Приятные вести. Будем надеяться, что скоро наладится более или менее сносная жизнь берлинцев. Но сколько для этого нужно сделать, сколько потребуется наших усилий и усилий жителей города!

Озабоченность коменданта Берлина было нетрудно понять. Транспорт, водопровод, почта и телефон не работали. Полностью нарушилось продовольственное снабжение Берлина. Люди голодали. Те склады и хлебопекарни, что уцелели от бомбежки, озверевшие эсэсовцы взорвали до вступления в город советских войск. Из довоенных полутора миллионов квартир в Берлине уцелело только 870 тыс., 12 городских электростанций общей мощностью 1350 тыс. кВт/ч производили электроэнергию только в 20 тыс. кВт/.ч, 16  водонапорных станций, дававших до войны 600-700 тыс. куб. м воды в сутки, поставляли теперь только 60 тыс. куб. м; из 1100 вагонов метрополитена исправными оказались лишь 400, а из 77 км подземных тоннелей метро одна треть была затоплена; из 56 телефонных станций 16 имели значительные повреждения ¹. Медицинские учреждения практически не функционировали. Работа на заводах и фабриках прекратилась. Повсюду царили паника и неразбериха. Не существовало никаких гражданских органов власти: фашистское государство прекратило свое существование.

Советское военное командование приняло срочные меры, чтобы спасти берлинское население от голодной смерти и эпидемий. Первоочередным делом было тушение пожаров, разминирование, уборка и захоронение трупов, организация снабжения жителей.

Для того чтобы решить эти задачи, нужно было как можно быстрее закончить формирование военной администрации, которая приняла бы меры к созданию немецких органов самоуправления. 23 апреля 1945 года, когда еще шли бои за Берлин, Военный совет 1-го Белорусского фронта издал приказ № 5, в котором излагались основные принципы построения и деятельности органов власти. В нем говорилось, что вся власть управления на территории, занятой Советской Армией, осуществляется военным командованием через посредство военных комендантов городов и районов, которые назначают в каждом городе и селе исполнительную власть из местных жителей: в городах — бургомистров, в более мелких населенных пунктах — старост. 28 апреля был опубликован приказ № 1 военного коменданта Берлина генерал-полковника Н. Э. Берзарина о переходе всей власти в городе в руки советской военной комендатуры. Этим приказом запрещалась деятельность фашистской партии и ее организаций, устанавливался порядок поведения для населения и определялись основные положения, необходимые для нормализации жизни в городе.

Центральной военной комендатуре Берлина подчинялись комендатуры 22 районов столицы. Военный совет фронта помог укомплектовать их офицерами, в первую очередь специалистами-хозяйственниками, инженерами и техниками. В некоторых районах были созданы участковые комендатуры. Каждый комендант имел заместителей по политической и хозяйственной части, по экономическим и другим вопросам.

Решение большинства проблем по нормализации жизни многомиллионного города во многом зависело от самих жителей, их активного участия в ликвидации последствий войны. Однако в большинстве своем они относились к нашим войскам настороженно, а некоторые и со страхом. Немцев было нетрудно понять: сказывались последствия геббельсовской пропаганды. Требовалась кропотливая и продолжительная идеологическая работа среди населения. Политические отделы 5-й ударной армии и соединений приняли действенные меры по интернациональному воспитанию воинов и жителей Берлина. Цель была одна: на принципиальной основе найти общий язык с трудовым народом, разъяснить немцам политику нашей партии и Советского государства в отношении Германии.

Идеологическую работу с населением проводили не только командиры и политорганы, но и многие воины. При патрулировании на улицах города, разминировании и в минуты отдыха, при расчистке и восстановлении мостов они отвечали на многочисленные вопросы жителей, разъясняли приказы советского командования.

По городу постоянно разъезжали офицеры-политработники и через звуковые /становки на немецком языке читали официальные документы Советского правительства, командования 1-го Белорусского фронта и приказы коменданта Берлина. С грузовиков населению раздавались листовки.

У меня сохранилась копия одного из докладов Военному совету начальника 7-го отделения нашей армии подполковника И. В. Беседина о работе среди населения. Привожу его с небольшими сокращениями.

«В течение 9 мая с 10 утра до 24.00 армейские и фронтовые мощные звуковещательные установки продолжали свою работу для населения Берлина. Две станции осуществили 120 передач. Передавались следующие материалы: сообщение о капитуляции вооруженных сил Германии; содержание подписанного Акта о безоговорочной капитуляции вооруженных сил Германии; обращение командования 1-го Белорусского фронта к населению Берлина и Бранденбургской провинции; высказывания маршала Сталина о Германии и немцах; выдержки из материалов Крымской конференции; граммофонные записи.

Ко всем нашим радиовещаниям население Берлина проявляло большой интерес. Как только дикторы передавали на немецком языке: «Ахтунг, ахтунг! (Внимание, внимание!)», к машине быстро стекалась многотысячная толпа... Так, на одной из площадей района Нейкелльн передачу об Акте о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил слушало более 6000 жителей.

После радиопередач наши офицеры проводили беседы со слушателями, разъясняя политику Советского государства в отношении государственности Германии и населения».

Далее в докладе приводятся наиболее характерные высказывания жителей Берлина. Вот некоторые из них. Иохим Вебер — рабочий Силезского вокзала: «Наконец-то немецкий народ освободился от своих палачей-нацистов, которые за каждый пустяк нас наказывали и заточали в тюрьмы. За наше освобождение от цепей фашистов мы будем вечно благодарить русский народ и Красную Армию». Кустарь Зааке: «Долгие годы мы с ужасом смотрели на руины нашего города и молча ожидали своей очереди, когда и мы будем погребены под ними. Теперь я верю, что мы еще будем жить... А если говорить откровенно, то, веря в выдуманные Геббельсом «ужасы», мы со страхом ожидали прихода ваших войск и в то же время говорили: «Хуже не будет»». Теперь мы видим, что нам все время лгали о Советах. В этом мы убедились теперь, когда Красная Армия уже находится в Берлине...»  

Так говорили многие прогрессивно настроенные жители. И эти высказывания, конечно, радовали советских воинов-интернационалистов. В то же время каждый из нас понимал, что такие настроения свойственны не всем немцам, среди них остались и отъявленные фашисты, вынужденные смириться с поражением. Да и не просто было многим берлинцам, чье сознание более 12 лет отравлялось ядом геббельсовской пропаганды, сразу отрешиться от нацистских взглядов. Но мы верили, что жизнь принесет победу всему передовому, прогрессивному.

В это же время в Берлине создавались первые немецкие органы самоуправления. Их возглавили представители антифашистских демократических сил, коммунисты, вышедшие из подполья, освобожденные из тюрем, концлагерей или возвратившиеся из эмиграции. Так, в начале мая вернулись в Германию известные коммунисты и социал-демократы Эрих Хонеккер, Отто Бухвиц, Оттомар Гешке, Макс Опиц и другие.

Военный совет армии, комендатуры районов Берлина установили тесное сотрудничество с антифашистами и патриотами, которые уже с начала мая имели твердое политическое руководство в лице инициативной группы, возглавляемой уполномоченным ЦК Коммунистической партии Германии Вальтером Ульбрихтом.

Коммунисты являлись в то время единственной реально существующей политической силой, имевшей ясную цель и способность вывести немецкий народ из хаоса, преодолеть все трудности и препятствия. Кроме В. Ульбрихта, в инициативную группу входили К. Марон, О. Винцер, Р. Гиптнер, Г. Гунделах, Г. Мале, Ф. Эрпенбек, В. Кеппе и др. Они прилетели из Москвы 30 апреля на аэродром Калау, что в 70 км восточнее Франкфурта-на-Одере. За плечами у каждого были годы борьбы с фашизмом, эмиграция, учеба в Советском Союзе, антифашистская деятельность на советско-германском фронте, активная работа среди военнопленных. Накануне отлета из Москвы председатель Коммунистической партии Германии Вильгельм Пик поставил перед ними задачу: начать создание антифашистско-демократического строя в освобожденной стране.

С аэродрома инициативная группа направилась в местечко Брухмюлле возле Штраусберга, где располагалось политическое управление 1-го Белорусского фронта, а уже через день приступила к работе. Немецкие товарищи устанавливали контакт с советскими комендатурами в закрепленных за ними районах города, разыскивали антифашистов и оставшихся в живых членов партии. У них имелись списки противников Гитлера и их адреса. Каждый вечер они собирались в Брухмюлле и до глубокой ночи обсуждали итоги проделанной за день работы.

4 мая мы с Н. Э. Берзариным впервые встретились с Вальтером Ульбрихтом. Совместно обсудили насущные вопросы и наметили неотложные меры по нормализации жизни в Берлине. Целеустремленность, ясность мысли, глубокое понимание классовой борьбы, неудержимая энергия Вальтера Ульбрихта оставляли неизгладимое впечатление. И оно не оказалось ошибочным. Под его руководством инициативная группа за короткое время проделала большую работу: нашла многих товарищей по партии, установила контакты с представителями социал-демократической партии и бывшего Всегерманского союза профсоюзов, в Шпандау организовала сборный пункт антифашистов, вышедших из тюрем и концлагерей. Освобожденных обеспечивали питанием, одеждой и спрашивали, в состоянии ли они работать. И хотя здоровье бывших узников, как правило, было плохим, почти каждый из них отвечал утвердительно. Члены инициативной группы давали им задания и направляли в один из районов Берлина или в родные места. Коммунисты привлекали к работе прогрессивных представителей различных слоев населения, подбирали, кадры для органов, самоуправления.

Энергично действуя, инициативная группа, увеличивавшаяся изо дня в день, выводила людей из апатии и вселяла в них веру в светлое будущее Германии. Эта работа в те дни имела огромное значение.

После переговоров с представителями различных политических направлений Центральная советская комендатура утвердила состав первого послевоенного берлинского магистрата. Обер-бургомистгром стал беспартийный антифашист 68-летний Вернер, известный ученый, инженер-архитектор.

19 мая в здании бывшего страхового общества на Парохиальштрассе состоялось учредительное собрание берлинского магистрата, на котором генерал Н. Э. Берзарин выступил с докладом о политике советских властей в Берлине. Затем обер-бургомистр доктор Вернер представил магистрат общественности. Он состоял из немцев, известных в прошлом своей антифашистской демократической деятельностью. В него вошли 6 членов КПГ, 6 — СДПГ, 2 — ХДС и 5 беспартийных.

Параллельно с созданием органов городского самоуправления происходила нормализация жизни в Берлине. Особое внимание при этом обращалось на обеспечение населения продуктами. Уже с 28 апреля все жители освобожденных районов были поставлены на учет с целью организации их снабжения. Для обеспечения норм выдачи из резервов 1-го Белорусского фронта выделялись необходимые продукты. Дети получали питание и молоко бесплатно.

В конце апреля и в первые дни мая каждый день на улицах Берлина можно было наблюдать одну и ту же картину: полевые солдатские кухни раздают горячую пищу голодающим жителям. В то время как восточная часть района Рейникендорф еще находилась под обстрелом, в других районах города советские интенданты распределяли продовольствие среди населения. Берлинцы ожидали всего, но только не этого. Командование 1-го Белорусского фронта в начале мая докладывало Ставке ВГК: «Мероприятия советского командования по продовольственному снабжению, налаживанию жизни в городе ошеломили немцев. Они удивлены великодушием, быстрым восстановлением порядка в городе, дисциплиной войск» ². Теперь жители начали освобождаться от предрассудков, у них появилось новое отношение к советским людям.

На следующий день после подписания Акта о безоговорочной капитуляции фашистской Германии в Берлин по поручению Государственного Комитета Обороны прибыл уполномоченный Советского правительства А. И. Микоян с группой ответственных лиц. Он лично ознакомился с положением дел в городе, посетил заводы, мельницы, хлебозаводы, склады, побывал в некоторых магистратах, беседовал с населением. На вопросы немцев он отвечал просто и прямо, не уходил от острых проблем. В районе Трептов на встрече с членами магистрата кто-то задал ему вопрос:

— Товарищ Микоян, какова судьба наших военнопленных? Нельзя ли их пораньше вернуть на родину, в Германию?

В большой комнате воцарилась мертвая тишина. Не поскрипывали даже стулья. Вопрос был очень злободневный, острый. Судьба военнопленных волновала многих берлинцев. Анастас Иванович твердо и спокойно ответил:

— Военнопленные содержатся в СССР согласно принятым международным правилам. Отправить их сразу домой мы не можем. Что же вы хотите: фашистские захватчики разрушили половину нашей страны, сожгли тысячи городов и сел, а теперь их вот так и отпустить? Нет, пусть поработают, помогут восстановить хоть частицу разрушенного.

В одной из поездок по Берлину А. И. Микоян увидел: женщины и дети ищут в груде сгнившего картофеля уцелевшие клубни. Он попросил остановить машину и поговорил с ними, а возвратившись в комендатуру, сказал Н. Э. Берзарину:

— Создавшееся положение нужно немедленно изменить. Распределение продовольствия не должно быть делом случая. Необходимо разработать самые точные рационы, с тем чтобы каждый действительно получал свою долю, и в первую очередь рабочие и дети. Особенно важно обеспечить хлебом и жирами.

— Разрешите обратиться, товарищ Микоян?

Анастас Иванович внимательно посмотрел на капитана, вступившего в разговор (это был Артур Пик, сын Вильгельма Пика):

— Что вы хотите сказать?

— В Германии едят главным образом картофель, нельзя оставить население без него.

— Хорошо, это вам виднее, — ответил, улыбаясь, Анастас Иванович. — Пожалуйста, составьте точный список потребного количества продовольствия...

Подробно рассмотрев меры, принятые Военным советом, А. И. Микоян оказал ему большую помощь в работе по организации продовольственного снабжения населения Берлина и восстановлению коммунального хозяйства.

11 мая Военный совет 1-го Белорусского фронта принял постановление «О снабжении продовольствием населения Берлина». Оно предусматривало введение с 15 мая 1945 года в городе единой карточной системы и повышенных, но дифференцированных норм снабжения по определенным трудовым категориям. Была учреждена специальная должность заместителя коменданта Берлина по оказанию помощи в организации снабжения населения продовольствием. На нее назначили генерала А. Б. Баринова. Командование 1-го Белорусского фронта предоставило из резервов необходимые продукты, а для доставки их выделило два армейских автомобильных полка — более 2000 автомашин, часть которых передавалась в распоряжение магистрата. В помощь военным комендатурам было направлено несколько сот офицеров-хозяйственников, которые занялись организацией складов и восстановлением наиболее важных предприятий пищевой промышленности: мельниц, макаронных фабрик, скотобоен и т. п.

Советское правительство распорядилось послать в Берлин 96 тыс. т зерна, 60 тыс. т картофеля, до 50 тыс. голов скота (для убоя), сахар, жиры и другие продукты. К 18  мая продовольственные карточки были распределены, и по ним берлинцы начали получать продукты. Прямым результатом всех этих мероприятий была ликвидация угрозы голода и создание прочной базы для дальнейшего снабжения столицы Германии. Таким образом, Советское государство, проявляя подлинный гуманизм, присущий нашему народу, спасло от голодной смерти огромное население Берлина.

Незамедлительные меры были приняты как с советской, так и с немецкой сторону против спутников голода — эпидемий. Медицинское обслуживание населения в дни боев за город и в первое время после его освобождения осуществляли полевые госпитали и медсанбаты Советской Армии. Однако они не в силах были оказать помощь в нужной мере многомиллионному Берлину. В первых числах мая в комендатуры прибыли наши военные врачи с задачей восстановить совместно с районной администрацией органы здравоохранения. Под их руководством были локализованы очаги инфекции, убраны тысячи трупов людей и животных. Постепенно возобновляли работу больницы и аптеки. К 21 июня было открыто 96 больниц, из них 4 детские, 10 родильных домов, 146 аптек, 6 пунктов по оказаниию скорой помощи ³

И все же положение оставалось очень тяжелым — в постоянном лечении нуждалась огромная масса людей. Не хватало врачей, младшего медицинского персонала, медикаментов. Советское командование приняло решение освободить из плена военных врачей, находившихся недалеко от Берлина. Они стали работать в больницах. Магистрат освободил медицинских работников от обязанностей по расчистке улиц города, с помощью советского командования принял меры к быстрому вводу в строй фармацевтических фабрик и мыловаренных з;аводов. Все это позволило улучшить медицинское и санитарное обслуживание населения.

Для нормализации жизни Берлина советское командование и магистрат решили как можно скорее ввести в строй коммунальное хозяйство — основу жизни города. Карлсхорст был первым районом, получившим уже 29 апреля электроэнергию от спаленной советскими воинами и немецкими антифашистами электростанции Клингенберг, 10 мая начала функционировать водонапорная станция Штольпе, а вскоре на предоставленном советским командованием горючем заработали и другие водонапорные станции и электростанции. Возобновили работу бани.

16 мая в Лихтенберге городская комендатура провела большое совещание с немецкими работниками промышленности, транспорта, здравоохранения, коммунального хозяйства, культурных учреждении. В его работе приняли участие А. И. Микоян, Г. К. Жуков, К. Ф. Телегин, Н. Э. Берзарин, В. Ульбрихт, офицеры районных комендатур, немецкие общественные деятели-антифашисты. Были обсуждены вопросы дальнейшей нормализации жизни в городе, намечены конкретные меры.

Огромную роль в восстановительных работах, в экономической и политической жизни Берлина сыграли районные военные комендатуры. Еще по-волчьи скалились, прячась от советских автоматчиков, эсэсовские последыши, а в комендатуры уже потянулись тысячи берлинцев. За советом и поддержкой шли только что освобожденные из гитлеровских концлагерей немецкие антифашисты, коммунисты, социал-демократы, христианские демократы. С их помощью работники комендатуры создали органы местного самоуправления, организовывали мирный труд берлинцев. Работа комендатур убедительно показала немецкому народу гуманизм советских воинов. Следует отметить, что руководители ГДР дали высокую оценку нашим офицерам, работавшим в военных комендатурах. «...Население Германской Демократической Республики никогда не забудет самоотверженной мирной работы советских комендантов и офицеров... Это было достойным завершением освободительной миссии советских войск...

Миллионы немцев благодарны советскому правительству и Советской Армии за те широкие мероприятия, которые — и на этот раз уже после окончания военных действий — помогли сохранить жизнь миллионам. Многие берлинцы с благодарностью вспоминают красноармейцев, которые раздавали немецкому населению хлеб и суп еще до окончания боев с германской армией. Благодаря помощи продовольствием, оказанной Советской Армией населению таких больших городов, как Берлин и Дрезден, удалось пережить первое, самое тяжелое время» ⁴.

С середины мая 1945 года темпы восстановительных работ в Берлине значительно ускорились. Заметно возросла активность населения, особенно рабочих. 14 мая генерал Н. Э. Берзарин вместе с новой дирекцией метро открыл движение по первой линии метрополитена. К концу мая уже было введено в эксплуатацию пять линий общей протяженностью 39,2 км, функционировало 52 станции; в черте города были восстановлены основные железнодорожные станции и речные порты, обеспечивавшие Берлин топливом и продовольствием; введены в действие 21 насосная водопроводная станция и 7 газовых заводов ⁵. 

К 21 июня сложное коммунальное хозяйство города в основном было налажено. Электростанции производили 98 тыс. кВт/ч электроэнергии, обеспечивая 33 тыс. жилых домов, 1084 пекарни, 51 водопроводное и канализационное сооружение, более 50 линий городского трамвая, метрополитена и омнибусного транспорта ⁶.

Налаживая жизнь в Берлине, советское командование и антифашисты не ограничивались удовлетворением только насущных материальных потребностей населения, а занимались и вопросами возрождения немецкой культуры. 13 мая начало работать берлинское радио, а 27-го в театре Ренессанс состоялся первый спектакль. 18 мая оркестр городской оперы дал свой первый послевоенный концерт, а 26-го его примеру последовала берлинская филармония. К середине июня в городе уже работало 120 кинотеатров, в которых демонстрировались советские художественные и документальные фильмы. Их посещали десятки тысяч берлинцев. В июле 1945 года началось объединение берлинских демократических культурных сил, а 8 августа был создан «Культурбунд»— культурный союз демократического обновления Германии. Его возглавил известный немецкий поэт Иоганнес Р. Бехер.

Наши противники на Западе приложили в свое время немало сил, чтобы представить мероприятия по возрождению немецкой культуры, искусства и науки как «духовный террор» коммунистов и воинов Советской Армии. Но жизнь показала всю лживость подобных измышлений. Многие композиторы и писатели, деятели театра и кино, скульпторы и художники восприняли уничтожение гитлеровского режима как акт духовного освобождения и сразу же включились в активную работу на культурном фронте.

Важным политическим и культурным мероприятием советских властей было издание на немецком языке газеты «Теглише Рундшау» («Ежедневное обозрение»), первый номер которой вышел 15 мая, сразу же завоевав популярность среди населения. 21 мая начала издаваться «Берлинер Цейтунг» — орган берлинского магистрата.

Через несколько дней после окончания войны по указанию нашей комендатуры и магистрата в большинстве районов Берлина возобновилась учеба в школах. К концу июня в городе шли обычные занятия в 580 школах, где обучалось 233 тыс. учащихся. Стали работать 88 детских домов и 210 библиотек ⁷.

Советская военная администрация приказом № 2 от 10 июня 1945 года разрешала на территории Восточной оккупационной зоны Германии создание и деятельность антифашистских партий. Трудящемуся населению гарантировалось право на объединение в свободные профсоюзы.

В начале июня в Берлин с группой руководящих работников прибыл председатель Центрального Комитета Коммунистической партии Германии Вильгельм Пик. Наша встреча с ним была теплой и положительно сказалась на всей последующей совместной работе в Берлине. 11 июня ЦК КПГ выступил с воззванием к немецкому народу. Это был документ исключительной важности, излагавший программу построения антифашистско-демократической Германии.

Вспоминая об этом важнейшем периоде в истории Берлина, следует подчеркнуть, что программное воззвание ЦК Компартии Германии, установление единства действий рабочего класса, создание блока четырех партий, основание профсоюзов и «Культурбунда» создали могучий центр, объединявший всех, кто хотел видеть Берлин мирным и демократическим городом. Немецкий народ решительно выступил на сцену как активная политическая сила.

16 июня 1945 года 5-ю ударную армию и советскую комендатуру Берлина постигло несчастье: рано утром при исполнении служебных обязанностей в автодорожной катастрофе погиб генерал-полковник Н. Э. Берзарин. Это известие меня глубоко потрясло. Он был не только командарм, но и очень близкий мне человек, боевой друг, с которым мы делили все радости и заботы фронтовой жизни. Поражала и нелепость его гибели: пройти две войны, десятки раз смотреть Смерти в лицо и, когда отгремели последние залпы, попасть в автокатастрофу, уйти из жизни в расцвете сил. Ведь ему исполнился в апреле только 41 год!

Гибель Н. Э. Берзарина тяжело переживали и многие жители Берлина. Газета «Дойче Фольксцайтунг» 17 июня 1945 года опубликовала послание ЦК Компартии Германии с выражением соболезнования.

Николая Эрастовича похоронили в Москве на Новодевичьем Кладбище. Его светлое имя увековечено в названиях улиц и площадей в Москве, Кишиневе, в Польской Народной Республике и Германской Демократической Республике. В Берлине есть площадь, улица, школа имени Н. Э. Берзарина. В 20-ю годовщину ГДР имя командарма 5-й ударной армии было присвоено одной из воинских частей Национальной народной армии. Так было увековечено имя первого коменданта Берлина.

Советским военным комендантом Берлина вскоре назначили генерал-полковника А. В. Горбатова. Под его руководством продолжалась работа, начатая Н. Э. Берзариным. К 1 июля, т. е. ко времени появления в западных секторах Берлина войск и администрации союзников, в городе в основном была налажена нормальная жизнь и созданы условия для успешного развития экономики и дальнейших демократических преобразований.